Когда сын идет по стопам отца — такое случается нередко. Но династия в трех поколениях — это уже случай особый. Семья Фадеевых из Кузнецка в сумме посвятила оперативной работе в рядах уголовно-исполнительной системы более полувека. И каждый из них всегда пользовался огромным уважением среди сослуживцев. Потому что всегда были честными, держали слово и смело смотрели в глаза любой опасности.

Холодное лето 53-го
Старший Фадеев, Степан Николаевич, был человеком невероятно работоспособным. Шутка ли сказать, 69 лет трудового стажа — с 16 лет и до 85. Начинал рабочим на заводе в Кузнецке. А затем осуществил мечту — окончил Куйбышевскую академию НКВД и отправился работать старшим оперуполномоченным в белорусский город Барановичи. Однажды получил возможность съездить в отпуск в родной Кузнецк. И приехал туда… 21 июня 1941 года… На следующий день отправился в военкомат.
Оттуда Фадеева отправили в Москву, а из столицы в Гомель эшелоном. До конечной станции поезд не добрался — налетевшие гитлеровские бомбардировщики оставили от него лишь обломки.
«Меньше взвода нас осталось в живых, кое-как выбрались к своим. Встретил там сослуживца из Барановичей. Тот рассказал, что в городе все погибли — военные, их жены, дети», — вспоминал потом в разговоре с близкими Степан Николаевич.
Чудом выжившего Фадеева отправили на Волховский фронт, где он отвечал за контрразведку в рядах легендарного СМЕРШа. Все время находился на передовой, был награжден орденом Красной Звезды, предотвратив дезертирство. Несколько бойцов «повелись» на немецкие листовки, решили разобрать орудия, убить командира и сбежать к фашистам. Их план не удался.
Затем Фадеев-старший получил ранение. После госпиталя поработал инструктором женщин-разведчиц, которых отправляли в тыл врага. А затем снова передовая, Украина, борьба с бандитами. Они, по словам фронтовика, были хуже немцев. Даже огнестрельным оружием не пользовались, вырезали целые села.
После войны Фадеев вернулся в родной Кузнецк и устроился работать в милицию, а потом в тюрьму № 2, которую впоследствии перепрофилируют в СИЗО. Там у Степана Николаевича было свое «холодное лето 53-го» после знаменитой амнистии.

«Выпустили мы уголовников, и в тот же день на вокзале начались грабежи. Пришлось опять хватать и возвращать отпущенных обратно», — вспоминал он.
Потом, уже на пенсии, Фадеев-старший продолжал помогать правоохранителям, работал инкассатором.

В камере чисто —
жди неприятностей
У Фадеева-старшего в браке родилось шестеро детей. И при этом только один сын, Николай, который, отслужив в армии к началу 70-х годов, решил пойти по стопам отца. В том же СИЗО № 2 он посвятил оперативной работе 26 лет трудового стажа.
Практически сразу ему удалось пресечь побег. В угловой камере № 20 на втором этаже трое заключенных разобрали стену, соорудили из матрасной ткани лестницу и собирались «сделать ноги». Но не успели.
«Я сказал своим сослуживцам: в пятницу побегут. Те не верили. А когда мы зашли в камеру, рты разинули — в стене дыра, замаскированная тканью, — рассказывает он, — с тех пор я всегда учил коллег: смотрите, если в камере чисто, значит, что-то готовится».
Однажды Николая Степановича позвали к камере, где заключенные громко высказывали недовольство. Он, несмотря на протесты коллег, зашел внутрь один, приказав открывать дверь только в одном случае — когда сам попросит.
«В камере осужденные требовали то, чего им не полагается по закону, — дополнительных свиданий и прочих поблажек. А в качестве предлога — плохое качество еды: на столе тарелка супа, а в ней таракан, которого явно сами они где-то нашли и подбросили», — вспоминает Николай Степанович.
Тогда молодой еще оперативник сделал вещь, ошарашившую сидельцев: выкинув таракана, начал есть из тарелки: «Хороший у вас суп». Увидев, что план проваливается, они наставили на Фадеева заостренные пики и взяли в заложники.
Произошел недосмотр. В учреждении заменили питьевые баки, а новые изготавливались во владимирской колонии. И умельцы-зеки «вмонтировали» в изделия пики, сделанные из стальной проволоки, — острейшие, втыкающиеся глубоко в деревянный стол.
Помог оперативнику сидевший в сторонке старый зек. Понаблюдав за происходящим, он заявил бузотерам: «Зря вы этот беспредел затеяли». Те вскоре опомнились и даже извинились.
Впоследствии подобное уже стало невозможным. Слишком велик стал авторитет Фадеева, который был строгим, но честным и справедливым.

«Мурка»
с большой дороги
В те времена оперативники ФСИН активно участвовали в раскрытии преступлений. На счету Фадеева дело банды, которая занималась разбойными нападениями по всей стране — от Новосибирска до наших краев. Бандиты нападали на трассах на водителей.
«Тогда только появились машины «Нива», которые пользовались огромным спросом. Они и были целью охоты грабителей, — говорит Николай Степанович, — хотя потом и фуры начали «бомбить». Водителей убивали, инсценировали несчастные случаи: клали голову под заднее колесо КамАЗа и давили. Я, когда первый раз увидел последствия такой расправы, сразу сказал: это не несчастный случай, а убийство. Мне сначала не поверили».
Иерархия банды напоминает сюжет песни «Мурка». Главарем являлась жительница Новосибирска, смелая, уверенная в себе, с сильным характером. А ее подельники жили в селе на границе Ульяновской и Пензенской областей.
Несколько человек в итоге попали в СИЗО к Николаю Фадееву и дали показания. После суда половину банды расстреляли, остальные сели на длительные сроки.
«Мы поразились во время обыска их домов. Под ними не погреба — настоящие тоннели, грузовик загнать можно. Отделанные. А в них награбленное, и не сваленное в кучу, а аккуратно развешанное и разложенное», — вспоминает Николай Степанович.

Недоступные ботинки
А следующий пример ответ тем, кто говорит, что в советские времена с коррупцией боролись лучше, чем сейчас.
«В начале 80-х на обувной фабрике зафиксировали хищение в особо крупном размере. Сотрудники милиции привезли к нам сотрудницу: «Знает много, но не колется». Я с ней побеседовал, объяснил, какой срок ей светит и насколько его можно сократить. И дал школьную тетрадку: «Пиши». Все потом удивлялись: «Как ты это сделал?» Все-таки умел убеждать», — рассказал корреспонденту «НП» Николай Фадеев.
Но еще больше ошеломили правоохранителей написанные в тетради показания.
«По всему выходило, что при фабрике существует подпольный цех, где готовят модельную обувь для весьма высокопоставленных товарищей. И замешаны в этом около 40 человек. Не буду говорить, кто именно из руководящих лиц фигурировал в этом списке, но дело в итоге спустили на тормозах, а осудили лишь шестерых из среднего звена», — разводит руками мой собеседник.
Николай Фадеев занимался оперативной работой с 1974 по 2000 год, после чего ушел на пенсию, но какое-то время продолжал работать не в силовых ведомствах.

Дежавю
в 20-й камере
У Константина Фадеева, сына Николая Степановича, по сути, не было сомнений, кем работать. Правда, до этого ему выпало, как и деду, встретиться со смертью лицом к лицу на полях сражений. Служа в армии, Константин участвовал в Первой чеченской кампании. Вернувшись, работал в милиции, затем начальником отдела охраны все в том же СИЗО № 2.
Ему довелось обезвреживать преступника, забаррикадировавшегося в квартире с двустволкой. Вдвоем с напарником справились без единого выстрела. А в начале 2000-х в СИЗО произошло дежавю. В той же угловой камере № 20 заключенный отправился в бега, снова разобрав злополучную стену. Правда, добежать никуда не успел. Его задержали на территории изолятора. На пенсию Константин вышел в 2014 году, после работал в Москве, а сейчас вернулся на родину.
Все Фадеевы имеют награды и благодарности за честную добросовестную службу. А у Константина растет сын. Пойдет ли по стопам отца? Время покажет.

Юрий ИЛЬИН.
Фото пресс-службы УФСИН РФ
по Пензенской области